— Даже не щекотно! — издевательски прогрохотал он, продолжая сжимать пальцы. Мой рот наполнился кровью, которую пришлось лихорадочно сглатывать. Шериф, тем временем, поднял меня в воздух, вертя из стороны в сторону, а затем негромко и злорадно процедил, так, чтобы слышал лишь я, — Идеально, Криггс. Проникающее правого легкого и левое бедро. Может быть вы, Должники, и лучше обычных, но зато у меня руки не дрожат…

Ответить ему мне, безусловно, было что, только вот ослепляющая боль и невозможность вдохнуть сильно этому мешали. Не говоря уже о лице, с которого мало ли не сдирали кожу железной хваткой длинных сухих пальцев. Я чувствовал себя куклой, болтающейся в воздухе, куклой, которую по каким-то далеко не благим причинам не хотят доламывать. Шериф, продолжающий меня удерживать, говорил еще что-то, связанное с Целестией. Как он её ценил, что она ему напоминала… что-то в этом роде. Но спустя несколько фраз его пальцы разжались, роняя меня истекать кровью на землю.

Свалившись мешком ветоши, я наблюдал, как Бальтазар падает на одно колено, прижимая руку к груди. Он застонал, это было похоже на ветер с ночного кладбища, завывающий в пустых окнах давно заброшенного особняка.

— Ты… — каркнул он. Светящиеся шары в глазницах скелета мелко дергались, почти дрожали, его взгляд перебегал с моего окровавленного лица обратно на грудь.

— Кх… — попробовал я говорить, но тут же скорчился в позу зародыша из-за лютого спазма в боку. Прокашлявшись, зло взглянул на немертвую рожу, а затем всё-таки выдавил из себя, — «Пули восстания», шеф…

— Тварь… — ошеломленно прошептал Бальтазар Тайрон Баунд, глядя на меня, — У тебя же… не было… доступа… к арсеналу?

— Рецепт… от Энно, — выдавил я из последних сил, пытаясь растянуть губы в улыбке. Сознание закручивалось черной воронкой, делая голову легкой, а мысли, наоборот, неподъёмными и ненужными. Последним сознательным движением губ, я еле слышно прошептал, — Прощай, нежить…

Перед тем, как окончательно впасть в забытье, я почувствовал, как рядом со мной тяжело рушится скелет, обдавая меня запахом тлена и тряпок. Затем был… лязг металла? Громкий распоряжающийся голос? Кто-то меня схватил?

Всё это уже не несло никакого смысла.

Долго пробыть мне в блаженном ничто не дали. Это вообще сложно сделать, когда тебя без всякой нежности дергают из стороны в сторону, рывками срезая одежду, тихо и зло ругаются, пытаясь перепилить перевязь кобур, а затем куда сильнее и агрессивнее, снимая ножны со старрхом со спины. Перед глазами всё плыло от тупой боли в груди и ноге, я несколько раз харкнул кровью, дополнительно раздражая того, кто мной занимался. Под конец, проверив мои зрачки на свет, неизвестный грубо бросил мою голову, приложив ей о что-то металлическое, а затем отдал несколько отрывистых и неразборчивых приказов.

Дальше мной занимались куда нежнее и бережнее, правда, жестко стянув мне чем-то ноги. Почувствовав холодный металл на запястьях рук, я попытался открыть глаза. Неудачно. Всё, что можно было понять — меня куда-то быстро везли на грохочущей каталке. Одного? Нет, их было две, наверное. Потом был… лифт? Я чувствовал вокруг слишком много разумных, один из которых постоянно слабо вспыхивал то страхом, то раздражением. Каждая вспышка страха заканчивалась тем, что он начинал теребить повязку на моей груди, от чего у меня темнело в глазах. Едва заметный укол в плечо стал последним, что я почувствовал, перед тем как вновь отключиться.

Очнулся там же, скорее всего, буквально через пару минут. Оглядевшись, понял, что лежу за шторкой в месте, чрезвычайно похожим на лечебницу, а скорее всего, ей и являющуюся. Ноги связаны, запястья прикованы, на шее нечто, вроде прикрепленного к носилкам ошейника. Ощущения на груди и плече показывают, что мои раны не обработаны, а просто стянуты бинтами с залепленными чем-то отверстиями, что проделали пули Бальтазара. От дальнейшего осмотра меня отвлек знакомый голос. Слишком знакомый.

— Вот ваш Должник, доктор. Доставлен, как я и обещал. Теперь ваш черед.

— Позже, Баунд!

— Нет, здесь и сейчас. Вы несколько месяцев нас избегаете…

Диалог продолжился, но был на редкость не конструктивным. Шериф слабеющим голосом задавал вопросы, укорял, требовал ответов, а Эйдиус Доннорифт, голос которого я узнал, лишь кратко бросал «позже», «не сейчас» и «я занят». Потом, в один определенный момент, нервы главврача лечебницы Хайкорта не выдержали.

— Да сколько можно, шериф Баунд! — взвился гневный фальцет доктора, — Вы не видите, что я готовлюсь к сложной операции?! Имейте уважение!

— С каких пор… извлечение пуль из меня… стало сложной операцией для вас? — прошептал голос Бальтазара. В нем мне послышалась усталая ирония того, кто уже всё понял.

— Что? — неприкрыто удивился добрый доктор, — Вы? Нет-нет. Вы просто лежите и умираете. Уже скоро пули окончательно растворят вашу энергетическую оболочку, шериф, после чего вы нас покинете. Я вообще велел сюда тащить ваше бренное тело лишь потому, что не желаю, чтобы Ахиол узнал о вашей смерти, ну а уничтожать вас куда более затратно, чем подождать. Сами справитесь.

— Значит, так… — выдохнул умирающий скелет, — Всё, что вы нам обещали, было ложью?

— Как посмотреть, дорогой шериф! — воодушевленно ответил врач, чье настроение внезапно изменилось в лучшую сторону, — Разумеется, что никакой технологии переноса не существует! Она в принципе немыслима! Чужой разум можно перенести в другое тело, это я вам как специалист говорю, многократно совершавший подобную операцию! Но перенести энергетическую копию, можно сказать, душу… в разум ихорника? Бред. Это даже не одержимость, а не знаю что… Возможно, если бы у ваших товарищей имелся бы в наличии живой мозг, тогда его можно было бы попробовать имплантировать в тело матки ихорников, но даже тогда мой собственный разум отказывается воспринимать тот колоссальный объем работы, который был бы нужен, чтобы успешно перенести чужой рассудок в Купель! Это было невозможно! Совершенно невозможно!

— Но вы продолжали брать деньги… продолжали кормить нас обещаниями…

— Разумеется, дорогой Бальтазар! Как же иначе? Извините, в каком месте я похож на кретина? Если бы я вам не лгал, вы бы меня не финансировали. Впрочем, не могу сказать, что вы этого не заслужили…

— Заслужили… чем?

— Два десятка лет! За два десятка лет средний человеческий ребенок вырастает, обучается, находит себе жену и заводит детей! А ваш… коллектив все эти годы бездарно выкинул на ветер, зарабатывая мне деньги! Две сотни недоумков, каждую ночь уходящих в Купель, понежиться на колдовском солнышке вместо того, чтобы чему-то учиться, развиваться, использовать то, что даровало вам бессмертие! Ладно они, но чем вы занимались все эти годы, шериф?!

— Мы…

— Да перед кем я тут распинаюсь! Мертвец! Лежите, обвиняйте меня в последние минуты своего жалкого существования! В чем? В том, что я, как и любой живой гражданин Незервилля, воспользовался вашим существованием?! Пха!

— Вам конец… доктор…

— Не думаю! Скорее, всё-таки вам! Хм, глаза погасли. Наконец-то спокойно можно допить кофе.

Глава 22. Должник и вивисектор

— Мастер Криггс! Словами не передать, как я счастлив вас наконец-то видеть здесь! В месте, для которого вы были предназначены самой судьбой! Ну, не совсем в нем, конечно же, нам придётся опуститься вниз на несколько этажей… Ах, не слушайте меня. Эйфорические состояния, они, как простуда, проходят только со временем. Которого у нас не так, чтобы было много. Хотя… это вопрос решаемый!

Худой, коротко стриженный, с совершенно безумным выражением лица, доктор Доннорифт был кем угодно, но не личностью, которой я бы доверил сторожить даже собачью будку. В местных же реалиях ему дали власть над целым госпиталем, «посоветовав» мне не попадать к нему на стол. Тем не менее, вот он я, лежу прикованный в логове преступника, а надо мной склонилось существо, выглядящее так, как будто бы моё тело было всю жизнь пределом его мечтаний.